Теракта в Буденновске могло не быть
Если бы депутаты Верховного Совета прислушались к казакам в 1992-93 годах...
Петр Федосов, один из организаторов движения за возрождение казачества на Северном КавказеЯ на ночь 14 июня выехал в Буденновск. В это время туда уже прибыли многие казаки из Пятигорска, Георгиевска и других отделов восточной части края во главе с Юрием Чурековым, а также Нижнекубанского отдела.
Казаки Святокрестовского отдела первыми встали на защиту города. Без всякого приказа. Там хорошо показал себя атаман отдела Александр Маевский. Он в первый день взял на себя организацию действий казаков. Вместе с милиционерами он защищал РОВД, когда здание пытались взять штурмом боевики. Казаки пришли с дробовиками. Что они могли сделать против боевиков, вооруженных гранатометами, пулеметами, автоматами? Начальник милиции Николай Андреевич Ляшенко на свой страх и риск раздал пистолеты и автоматы милиционерам и казакам. Они поднялись на второй этаж и отстреливались оттуда .Террористы поняли, что штурм РОВД затягивается, и они могут не выполнить свои задачи. Поэтому они отступили от милиции и стали по пути захватывать людей и уводить их в больницу.
По разным данным, они взяли в заложники на улицах 600 мирных жителей. Еще 1100 человек – это были больные и медики.Здание администрации города было также захвачено. Над ним повесили ичкерийский флаг с волком. Но к тому моменту, когда приехали мы с Александром Алексеевичем Шияновым, первым заместителем главы администрации Ставропольского края, его уже сняли.
15 июня рано утром начальник нашего штаба Александр Владимирович Коробейников собрал атаманов и дал задание: «Смотрите, все боевики ушли в больницу. Нам надо не допустить провокаций на территории города Буденновска». Казаки распределились по улицам, особенно главным, где шел транспорт, где были промышленные предприятия. Всех подозрительных лиц обязательно спрашивали: кто и откуда. По сути дела, в Буденновске действовали три штаба. Первый штаб возглавлял министр МВД РФ Виктор Ерин. Второй штаб Северо-Кавказского военного округа возглавлял командующий Анатолий Квашнин. Но когда к нему обратились, он сказал: «Это не моя задача. Это задача МВД». Единственное, что он сделал – выделил вертолеты, которые постоянно барражировали в воздухе. Мы, члены краевого штаба, многого не знали. Когда Басаев потребовал, чтобы пришли пять журналистов, то по этому поводу долго совещались. Коробейников подобрал и отправил корреспондентов. А Ерин отменил указание, сказал, что это нецелесообразно. Пока разбирались, Басаев расстрелял пять человек.
Надо отдать должное Виктору Константиновичу Медведицкову – донскому казаку, начальнику ставропольской краевой милиции, потому что этот человек, генерал, не испугавшись угроз, несколько раз посещал Басаева, беседовал с ним и каждый раз приводил людей, которым требовалась медицинская помощь. Один раз привел 5 человек, потом по два-три человека. В поселке Терском на границе с Нефтекумским районом проживало очень много чеченцев. Их решили взять в плен, привезти в Буденновск. Басаеву сказали: «Если вы не выполните наши условия, мы начнем отстреливать чеченцев». Он ответил: «Стреляйте, это не наши граждане, а ваши, что хотите, то с ними и делайте». Мы тогда собирали чеченскую диаспору с Кубани и Терека. Многие из них меня знали. Они говорили, что Басаева осуждают, и если бы была возможность, они бы с нами пошли против бандитов.Когда начался штурм, мы с водителем поехали к больнице. Из-за того, что я был в форме, меня остановили постовые милиционеры: «Вам нельзя. Там работают снайперы, и вас может первый же выстрел убить» .Я попросил у водителя гражданскую одежду и подошел поближе. Видел, как шла стрельба, как люди встали в окнах, укрылись простынями, просили не стрелять, не стрелять, не стрелять. Если бы штурм довели до конца, боевики всех бы перестреляли и вообще взорвали бы здание больницы. Я слышал разговор бойцов спецподразделения «Альфа». Они поднялись на второй этаж, а там выставили больных и медработников, и альфовцы вернулись назад. Невозможно было стрелять. Там бы все погибли, и кто был бы в этом виноват?
Я не располагаю информацией, кто давал команду о штурме. Ни Коробейников, ни Медведицков, ни Шиянов, ни я не знали об этом. Мы все поняли, когда уже началась стрельба.Когда основную часть заложников отпустили, с отрядом Басаева до Чечни поехали 123 человека, в том числе журналисты и глава администрации Буденновского района Павел Данилович Коваленко. Ерин просил меня, как только автобусы с басаевцами тронулись в путь: «Может быть, казаки перекроют улицы?» Я им ответил: «Ребята, да вы что, у нас же нет никакого оружия, нас постреляют, как птичек». Потом в Моздоке войскам МВД удалось перекрыть улицы, и они повернули на Кизляр, а оттуда направились на Хасавьюрт и Чечню.
После теракта начались репрессии. Медведицкова, Степашина, Егорова и Ерина уволили. В Буденновск во время тех событий приезжали разные политики. Был там Владимир Жириновский, которого мы попросили уйти, потому что искать виноватых в тот момент было трудно. Нападение произошло внезапно. И потом боевики же везли как бы «груз-200». На втором этаже администрации была небольшая комнатка. Там крутились иностранные журналисты. Там сидел Ковалев Сергей Адамович. Он раздавал интервью о том, какая плохая администрация края. И милиционеры не уследили, и политика президента не такая. Я слушал-слушал, потом растолкал корреспондентов и представился: «Атаман общественно-политической организации Кавказское линейное казачье войско. Прошу записать, что я лично обвиняю этого человека, который вам дает интервью».
Я, начиная с 1992 года, вместе с атаманами Наурского и Терско-Гребенского отделов Грозненского округа несколько раз был у него в кабинете, когда он был депутатом Верховного Совета РСФСР. Мы приносили ему 75 тысяч подписей с требованиями, чтобы президент и правительство Российской Федерации приняли меры к наведению конституционного порядка в Чечне. Потому что люди вынуждены были покидать Грозный, а ведь это был второй по величине после Ростова город на Северном Кавказе. Я там прожил 17 лет, работал преподавателем в нефтяном институте, был членом обкома и бюро горкома комсомола. Я знал обстановку. Казаки покидали Чечню, места, в которых они жили сотни лет, потому что их заставляла новая чеченская власть во главе с Джохаром Дудаевым. А Ковалев нас выпроваживал из кабинета и говорил, что мы, казаки, сами занимаемся дискредитацией и тем, что не положено. Если бы в 1992 году, когда мы к нему приходили, когда Сергей Адамович был правозащитником, он обратил внимание на наши требования, приехал бы на Северный Кавказ, и мы с атаманами поехали бы в Чечню, провели бы переговоры, то, думаю, нашли бы с чеченцами общий язык. Я сказал: «Сергей Адамович, вы сегодня должны покинуть Буденновск. В противном случая мы завтра вас здесь же на площади высечем принародно, чтобы люди знали». Я потом внимательно слушал и «Голос Америки» и другие радиостанции, но нигде мое интервью не прозвучало.
С делегацией Ставропольского края я пять раз встречался с Дудаевым. Я неоднократно просил его: «Джохар, наведите порядок. Что же вы делаете? Если русские уйдут отсюда, с Северного Кавказа, вы друг друга начнете стрелять. Вы всегда жили кланами, и кланы друг с другом враждовали. Казаки нередко успокаивали вас. Придя на Северный Кавказ, они со временем сделались не только кунаками, но и друзьями, создали общие семьи. Неслучайно Лев Николаевич Толстой в повести "Казаки" написал, что казак больше уважает чеченца, который убил его брата, нежели солдата русского, который закурил его хату. Если мы это сейчас потеряем, что нажили за много десятков лет, мы потеряем всё совместно».Дудаев сначала будто бы соглашался и обещал навести порядок. В 1994 году, в августе, мы с ним встретились последний раз. Он уже по-другому себя вел, невозможно было с ним разговаривать. Он очень грубо отвечал на все наши просьбы. Момент был упущен.
