6-й Пехотный полк
В соответствии с манифестами императора Александра I о сборе ополчения, в Клинском уезде приступили к формированию 6-го пешего казачьего полка. Уже 2 августа 1812 г. командир полка – генерал-адъютант Петр Андреевич Лопухин рапортовал в штаб Московского ополчения, что прибыли первые три унтер-офицера и 6 рядовых. Согласно положению об ополчении, каждый помещик обязан был представить воинов в форме, утвержденной для ополчения, с оружием и провиантом. Но, как и во всех подмосковных уездах, в Клинском - часто поступали крестьяне в ополчение в обычной крестьянской одежде, и более того, негодной к ношению. Это произошло и с первыми ополченцами: они пришли, как писал Лопухин «в изорванной одежде». Все эти вопросы он адресовал командованию ополчения, т.к. средств в самом полку на обмундирование не было. Не смотря на подобные трудности, формирование шло довольно успешно. Уже 5 августа Лопухин смог отправить донесение об окончании формирования 1-го батальона, и приступил к набору остальных трех батальонов.
До наших дней дошло чрезвычайно мало документов о Московском ополчении. Именно поэтому, историки и краеведы вынуждены собирать информацию буквально «по крупицам». Отсюда происходят постоянные противоречия о численности ополчения, его боевых действиях, дальнейшей судьбе после Бородинского сражения. В Российской Национальной Библиотеке в Петербурге среди рукописей одного из коломенских ополченцев, а впоследствии видного архивиста и историка – К.Ф. Калайдовича, довелось обнаружить документы о боевом пути 6-го полка, сформированного в Клинском уезде. В частности, найден чрезвычайно любопытный рапорт Лопухина командующему Московским ополчением графу И.И. Моркову от 14 августа. Судя по тексту рапорта, в самом городе располагался штаб полка, и временно - один из формирующихся батальонов. Как только завершалось его формирование, он выводился в уезд. Так, в середине августа, в Клину стоял 3-й батальон, в который сводились воины, а 1-й и 2-й батальоны, располагались в уезде «не далее 4-х верст от города». Одновременно в 4-й батальон собирались крестьяне в Волоколамском уезде. Это было связано с тем, что в Клинском уезде не хватало населения для формирования всего полка. Именно поэтому, было принято решение «добрать» в Волоколамске еще 550 человек. Для этого в соседний уезд из Клина была направлена команда, состоящая из майоров Тугаринова и Машлова, а также четверых обер-офицеров.
К сожалению, клинский предводитель дворянства А. Давыдов, оказался «не на высоте» занимаемой должности. Именно на предводителей уездного дворянства была возложена основная обязанность по сбору крестьян в ополчение. Они должны были требовать от помещиков поставку продовольствия, обмундирования и оружия. Но клинский предводитель даже не знал, сколько воинов необходимо было собрать в уезде. К тому же, часть клинских помещиков представляли людей в Москве. Это касалось тех случаев, когда они владели домами в столице, и чтобы не отдавать крестьян на воинскую службу, они отдавали своих дворовых людей. Так, например, «полковница» И.И. Бекетова – владелица сельца Решетинина поставила в Москве 23 воина, которые поступили не в 6-й полк, а в полки, формирующиеся в Москве. Таких примеров можно привести целый ряд. Всего же в Москве, Дмитрове, Волоколамске помещики поставили 89 человек, которые, конечно, не были включены в состав клинского полка. Это, несомненно, затрудняло форсирование и учет ополчения в Клину.
Необходимо напомнить, что, если формирование регулярных полков русской армии, определялось многими предписаниями, приказами Военного министерства, то ополчение формировали многие командиры полков впервые в жизни. Отсюда происходили многочисленные вопросы, нестыковки, трудности. Например, никто не знал: из каких денег платить канцелярские расходы. Дело в том, что предполагалось, что уездное дворянство поставит людей и какую-то денежную сумму. Купечество, горожане, духовенство будут жертвовать деньги. Но в Положении об ополчении все эти детали: о финансировании покупок, например, лошадей или подвод, конечно, не были прописаны. Когда же приступили непосредственно к сбору людей, то выяснилось, что никто не знает: можно ли тратить пожертвованные деньги на покупку ротных котлов, или их надо получать в Комиссариате в Москве, где покупать барабаны. Это вызывало многочисленную переписку между Клином и Москвой, и задерживало сбор ополченцев.
К середине августа сбор ополчения был в целом завершен. Как и во всех уездах, в Клину очень остро стоял вопрос об обмундировании. С беспокойством Лопухин писал командующему Московским ополчением Моркову, что «…большая часть людей не обмундирована». Тем не менее, 16 августа в 5 часов утра полк выступил из города, и направился к русской армии. По штатному расписанию в полку должно состоять 2.400 рядовых, 176 урядников, 23 писаря, 57 обер-офицеров и 5 штаб-офицеров. На лицо состояло: 2.106 рядовых, 23 писаря, 176 урядников, 36 обер-офицеров и 5 штаб-офицеров. Не смогли собрать 268 воинов, еще 20 ратников были больны, но находились при полку, 5 – были по болезни оставлены в Клину, и лишь один ополченец бежал.
Полк прибыл под Бородино в день сражения – 26 августа «и был тот же час командирован на левый фланг, где подкрепил оный до окончания сражения». Прикомандирован полк был к Белозерскому пехотному полку, которым командовал известный в русской литературе полковник Керн – будущий муж знакомой А.С. Пушкина - Анны Петровны Керн. Во время Бородинской битвы Белозерский полк сражался на левом русском фланге - Утицком кургане. Не раз отражал атаки польского корпуса Понятовского. Так, например, в «Списке офицеров, награжденных М.И. Кутузовым за участие в Бородинском сражении», указано, что: «Московской военной силы Майор Караулов. Находясь при генерал-лейтенанте графе Маркове, употребляем был по письменным делам, а 26 августа находился в сражении и по прибытии 6-го пехотного полка по повелению графа Маркова, повел оный на высоту левого фланга в подкрепление генерал-лейтенанту Тучкову 1-му, где, несмотря на сильный огонь, примкнул к назначенному месту и, собирая потом рассыпанных стрелков, обращал их противу неприятеля». Награжден был орденом Святой Анны 2 класса. Уже много месяцев спустя, когда весной 1813 г. Московское ополчение постепенно возвращалось домой, Лопухин обратился к Моркову с просьбой о награждении офицеров полка за Бородинское сражение. В частности, его рапорт проливает свет на некоторые детали участия полка в бою на Утицком кургане: 1-го батальона подполковника Лопухина, который «в перестрелке под сильными ружейными и картечными выстрелами» был откомандирован от меня по приказу Олсуфьева на дорогу, что близ кургана, где была батарея для прикрытия сей дороги. И до окончания сражения находился с примерною храбростию, удерживая позицию. 4-го батальона командир подполковник Машлов был откомандирован к прикрытию батареи на кургане, где до окончания сражения находился. 2-го батальона командир майор Тугаринов быв откомандирован по данному мне повелению к корпусу Багговута, но, не дойдя до онаго, был встречен неприятельским ружейным и картечным огнем, удерживал свою позицию до 2-х часов, при отступлении же Лейб-Гренадерского и Павловского полков был сбит с ног, и раздавлен, от чего и сделался неспособным к службе. Полковой адъютант подпоручик Азанчевский с расторопностью объезжал все откомандированные от меня батальоны. Прапорщик Кожевников, находясь при мне в должности адъютанта, был послан к корпусному начальнику, скакал по перелеску. 1-го батальона адъютант прапорщик Хитров объезжал фрунт. Сам Лопухин за Бородино получил особую награду: так называемое, «монаршее благоволение». Когда 29 августа ополченцев распределяли по армейским полкам, в составе бывшего 6-го пешего полка оставалось 2.050 воинов, 50 урядников, 34 обер-офицера и 4 штаб-офицера. Полк поступил на укомплектование 2-го пехотного корпуса, в состав Белозерского пехотного полка, который понес большие потери в Бородинском сражении. Так завершился боевой путь полка в Отечественной войне 1812 года.
Малышкин Сергей Алексеевич, кандидат исторических наук
//Помни друг! Мнение авторов сайта может не совпадать с мнением автора статьи//
