Царь справедливости

 

Об этом человеке известно крайне немного. В миру его звали Дмитрий Алексеевич Лихачёв, он родился в крестьянской семье в деревне Стоянец Корчевского уезда в далёком 1867 году. Неподалеку от родных мест он и принял смерть. Его духовное имя – иеромонах Мелхиседек, благочинный знаменитой Зосимовой пустыни. И хотя от этого удиительного человека не осталось даже изображения, дела его достойны того, чтобы о них помнили потомки… 

27 марта 1931 года на железнодорожном вокзале в Клину агенты ГПУ арестовали тридцатидевятилетнюю женщину. Арестованная призналась, что зовут ее Екатерина Михайловна Салова, что она бывшая монахиня, которая везла из Твери письмо от владыки Фаддея. Само письмо она, увидев приближающихся агентов, изорвала на куски и проглотила. На допросе Екатерина Салова вела себя с удивительной стойкостью. «Адреса своих знакомых я называть отказываюсь, и никого из них вам не выдам», — беспрестанно повторяла она. В это же время были арестованы еще несколько бывших монахов, которых в застенках ГПУ подвергали пыткам. В конце концов кто-то из них признался и назвал имена авторитетных среди паствы священнослужителей, скрывавшихся в Корчевском и Клинском уездах. Так чекисты узнали, что в одной из деревень близ Корчевы скрывается сам иеромонах Мелхиседек, старец Зосимовой пустыни. Именно его чекисты «назначили» одним из духовных лидеров монархического заговора, который бывшие монахи якобы готовили против советской власти.
Мелхиседек означает «царь справедливости». Это духовное имя давали только самым отличившимся послушникам. В древности этим именем звали правителя Иерусалима. Его имя упоминается в Книге Бытия: когда Авраам вернулся с победой в Иерусалим, Мелхиседек дал его воинам хлеб и вино, а Авраам преподнёс ему десятую часть своих воинских трофеев. Считается, что этим поступком Авраам продемонстрировал, что признал иерусалимского царя братом-последователем. В мессианском псалме, написанном Давидом, Мелхиседек рассматривается как прообраз Христа.

Мелхиседек встречает Авраама.

Об этом, конечно, знал Дмитрий Лихачёв, простой крестьянский парень, который вырос в православной семье в деревне Стоянец Корчевского уезда, окончил сельскую школу и в двадцать три года поступил послушником в знаменитый Гефсиманский скит. Во время скитского послушания он познакомился и сблизился с отцом Германом, будущим игуменом Зосимовой пустыни, и другими насельниками, которые в 1897 году ушли в Зосимову пустынь вместе со своим старцем Германом. Всего их было 13 человек. Через год Дмитрий Лихачев был пострижен в мантию, а 14 июня 1898 года рукоположен в иеродьяконы.

Зосимовская пустынь

Зосимовская пустынь

Эту небольшую иноческую обитель, расположенную на границе Московской и Владимирской губерний, в Александровском уезде, близ станции Арсаки Северной (ныне Ярославской) железной дороги, основал в конце XVII столетия схимонах Зосима. Временами пустынь, названная по имени основателя Зосимовой, приходила в упадок и запустение; бывало, что и вовсе упразднялась, и в местности Ульянова пустошь, где находился монастырь, не оставалось ни одного строения. Но каждый раз — по молитвам почившего отца Зосимы — пустынь восстанавливали благочестивые почитатели памяти этого подвижника. Во второй половине XIX столетия в деле возрождения обители принимали живейшее участие известный юродивый Филиппушка (в иночестве — Филарет) и его сыновья: Прокопий, Галактион и Лазарь. А в конце XIX века Зосимова пустынь получила широкую известность как выдающийся центр духовничества и старчества. И в этом немалая заслуга отца Германа.

Схиигумен Герман

Преподобный схиигумен Герман, в миру — Гавриил Гомзин, родился в 1844 году, 20 марта, в Страстной Понедельник. В Великую Пятницу младенца крестили и нарекли Гавриилом, а на Светлое Христово Воскресение пришлись в том году его первые именины — Собор Архангела Гавриила. 29 ноября 1877 года Гавриила Гомзина постригли в мантию и нарекли Германом, в честь святителя Германа, архиепископа Казанского. Восприемником на постриге был старец отец Александр. После кончины любимого старца отец Герман в продолжение девяти лет искал себе духовного руководителя. Он вступил в переписку с валаамскими старцами и святителем Феофаном Затворником. По свидетельству самого отца Германа, святой епископ «добре устроил» его.
Удалившись из Гефсиманского скита с тринадцатью учениками, отец Герман, напутствуемый молитвами и благословениями своего сподвижника отца Варнавы Гефсиманского — известного на всю Россию старца, принялся за внешнее и внутреннее устроение Зосимовой пустыни. «Встретили меня с иконою; и я привез с собой икону, какую игуменья из женской Зосимовой пустыни прислала мне в благословение, чтобы внеси с собою в обитель. Урядник встретил нас. А в пустыни рыбы нет: щи горькие из сырой капусты. Пошли, чайку попили, потом ввели меня в церковь, многолетие мне сказали… Потом ввели меня в наместнические покои, в келлию отца Павла; ввел меня сам наместник: кушетка стоит, а в ней нет ни гвоздочка; а в шкафу ризница, и ничего в ней нет… На другой день сразу же ввел я уставную службу. А потом мы начали с отцом Иоанном разбирать бумаги…».
Так Зосимова (или Зосимовская) пустынь начала новую жизнь, сюда стекались сотни и тысячи богомольцев со всей России. Пустынь стала одним из духовных центров русского православия того времени, а в 1907 году в неё попадает и отец Мелхиседек, к тому времени уже иеромонах, назначенный благочинным пустыни. Со временем, наряду с иеромонахами Досифеем, Дионисием и другими, Мелхиседеку предстояло разделить труд старчества, основная ноша которого лежала на игумене Германе и старце Алексее. Отец Мелхиседек вел дневник, в котором карандашом и чернилами, оставляя правую сторону пустой для последующих заметок, описывал жизнь Зосимовского игумена. Эти записи впоследствии он передал митрополиту Вениамину (Федченкову), использовавшему их для составления жития преподобного Германа.  Упоминается в этих записях и отец Мелхиседек. Как известно, отец Герман был крайне взыскателен к своим ученикам, о чём и пишет митрополит: «Особенно много укоров от батюшки терпел тот же отец Мелхиседек даже при посторонних людях, но стоило только скрыться ему с глаз, как старец начинал его расхваливать: «Вот у меня отец Мелхиседек молодец! Куда не пошли, всюду идет, а как любит истовое богослужение, настоящий старовер. Кажется, он сродни им». И ученик отвечал авве еще большей искренней преданностью».
Мелхиседек оставался со старцем до последних его дней. Когда Герман ослабел так, что не мог передвигаться, Мелхиседек носил его на руках в храм. Когда же старец уже не мог покидать келью, Мелхиседек читал ему весь круг богослужений. И именно он услышал последние слова Германа, который сказал, что было ему видение: Россию и веру православную ждут страшные испытания, и Зосимовой пустыни «не стоять».  Правда, добавил старец, обитель не закроют, покуда сам он жив.
Это оказалось правдой. Зосимовскую пустынь окончательно закрыли лишь после смерти Германа, весной 1923 года. После разгона обители отец Мелхиседек вместе с келейником старца, иеромонахом Иннокентием (Орешкиным) отправился в село Олисово недалеко от Клина (в наши дни это деревня Дмитриева). Поселились зосимовские старцы у бывшей монахини московского Алексеевского монастыря Елизаветы Барановой, вернувшейся домой в 1920 году по той же причине – монастырь был упразднен. У Елизаветы монахи стерегли пасеку в двадцать ульев и сад, помогали по хозяйству.
Отцу Мелхиседеку шел пятьдесят седьмой год, отцу Иннокентию исполнилось пятьдесят три. Старцы знаменитой пустыни тотчас стали центром местной православной общины. Несмотря на строгую проверку, при выселении из монастыря им удалось спасти частицы мощей преподобного Нила, святителя Дмитрия Ростовского, священномучеников Питирима и Нектария, некоторые книги. Под их духовное окормление собрались проживавшие в Олисово, Тимошино, Корчеве и Клину. Это были родные места Мелхиседека, и местные жители относились к старцу с великим уважением. Приходили и бывшие монахини, и не испугавшиеся преследований миряне. Правда, собираться приходилось скрытно, небольшими группами под видом чаепитий – собрания верующих были строго запрещены. «Читали жития святых или монашеское наставление… были случаи, когда мы пели стихи…», — показывала позже на следствии шестидесятилетняя монахиня Иннокентия (Мария Николаева), преданная старцам подвижница.

священнки на скамье подсудимых

Священники на допросе

Отец Мелхиседек иногда выезжал в Загорск к старцу Алексею. Там, исповедуясь и получая наставления своего духовника, он встречался с келейником отца Алексея монахом Макарием и другими зосимовцами. Бывал он и в Москве, где часто посещал жившего на Покровке врача Георгия Федоровича Вагнера, своего духовного сына. Вагнер помогал монахам, обеспечивал их лекарствами.
Вернувшись в начале марте 1931 года в очередной раз из Москвы, Мелхиседек сообщил, что видел в столице много голодных людей, множество войск и все это признаки приближающейся войны. Мелхиседек не знал, что в стране вовсю идет коллективизация, и разоренные крестьяне, чтобы выжить, бегут в города. Не знал и того, что ГПУ уже несколько месяцев вело аресты бывших священнослужителей, которых решено было назначить на роль «главарей» монархического заговора против советской власти. Мол, на самом деле крестьяне только рады колхозам и коллективизации, но воду мутят бывшие попы, желающие возвращение старых порядков. Уже потом, на следствии, Мелхиседеку предъявят тексты его молитв, где поминались за упокой благочестивые цари и царицы. Мужественный иеромонах ответил, что «поминать царей мы обязаны, так как при них лучше жилось, был порядок, православную церковь не терзали и духовенство не сажали».
Дело о «монархическом заговоре» в Клину и Корчеве раскрутили быстро. Арестовали мать Иннокентию, которая жила в соседней деревне и зарабатывала на жизнь шитьем одеял. Ее спросили, известно ли ей имя Мелхиседека. Когда она утвердительно ответила, следователи обрадовались – вот они, щупальца заговора! Вместе с Иннокентией были арестованы и бывшие монашки Алексеевского монастыря: Анна Райдакова, Александра Страхова, Татьяна Гусева, мать и дочь Панфиловы, Рубова, Филина… Все они показывали на допросах, что их собрания носили исключительно религиозный характер, что собирались они исключительно для того, чтобы «усмирять свою скорбь». Очень важная деталь: как следователи ни старались, но ни одна из арестованных не назвала никого из мирян, посещавших эти собрания.
Самого Мелхиседека допрашивали несколько суток непрерывно. Но он был тверд и отвечал, что ни о каком заговоре, ни о какой антисоветской агитации ему ничего не известно. Тем не менее в вину старцу было вменено «создание нелегальной контрреволюционной церковно-монархической организации «Истинных Христиан» с филиалами в Клину, Сходне и Загорске общим числом свыше шестидесяти человек». Был назван руководитель всей организации – Иван Николаевич Инютин (Инюшин), а в списке его «ближайших сподвижников» имена священников: отец Макарий (Моржов), священник Чепурко, мать Иннокентия, иеромонах Нафанаил. Первыми в расстрельном списке шли имена зосимовских насельников – отца Мелхиседека, игумена Владимира (Терентьева), священника Ефросина и отца Иоаникия (Каштанова). В следственном деле остались сочиненные самими следователями якобы «собственноручные» признания Мелхиседека – «вся наша группа, состоящая из монахов и монашек, была по отношению к Соввласти настроена недоброжелательно, а дальше больше, враждебно… Состоя членом контрреволюционной организации «Истинных христиан» создал филиал этой организации… которым и руководил до ареста: проводил нелегальные собрания…, на которых читал контрреволюционные листовки собственного сочинения и намечал формы и методы антисоветской деятельности… …Добавляю, по предъявленному ранее обвинению, где я виновным себя не признал, решение свое изменяю и виновным в предъявленном мне обвинении… себя признаю». Однако нигде, ни на одном протоколе нет подписи отца Мелхиседека: священник выдержал допросы, пытки и издевательства и виновным себя не признал.

Допрос священника.

Мелхиседека и остальных обвиняемых по делу о «монархическом заговоре» приговорили к смертной казни 6 июня 1931 года. Приговор привели в исполнение спустя всего четыре дня, и для этого обречённых на смерть вывезли из Клина. Где именно похоронены расстрелянные, неизвестно до сих пор. По одним данным, местом последнего упокоения отца Мелхиседека и других стала безымянная могила на окраине Ваганьковского кладбища, по другим – окрестности печально известного Бутовского полигона.

Священников ведут на казнь

В 1958 году все обвиняемые по делу о заговоре священники были посмертно реабилитированы. В настоящее время документы на прославление иеромонаха Мелхиседека в лике новомучеников находятся в Синодальной Комиссии по канонизации святых.

Источник 

http://konakovsky-uezd.org/2015/11/04/%D1%86%D0%B0%D1%80%D1%8C-%D1%81%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%BB%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8/

//Помни друг! Мнение авторов сайта может не совпадать с мнением автора статьи//